19-20 октября 2021 года рейтинговое агентство S&P Global Ratings провело ежегодную конференцию, на которой обсуждался вопрос перспективы развития экономики и корпоративного сектора Казахстана в условиях энергоперехода. Экспертами обсуждались макроэкономические и суверенные риски Казахстана в условиях выхода из глобальной пандемии, а также текущие тренды энергоперехода, влияющие на сырьевой сектор и энергетику Казахстана.
Мировая экономика уверенно восстанавливается на фоне быстрой вакцинации в развитых странах и постепенного ослабления карантинных ограничений. Прогноз S&P по росту мировой экономики на 2021 год остался без изменений на уровне (рост ВВП 5,8%), при этом для США и Китая он оказался несколько пониженным (5,7% и 8,0% соответственно). Прогнозируемый рост ВВП для стран ЕС и России оказался повышенным и составил 5,1% и 4,0% соответственно. В среднесрочной перспективе рост глобальной экономики вернется к прежним показателям, имевшимся до пандемии.
Одним из факторов роста для многих развивающихся стран стал рост спроса и цен на сырье, в том числе на энергоносители. В третьем квартале 2021 года наблюдался значительный рост цен на энергоресурсы. S&P повысило прогноз в отношении цен на нефть на период с 2021 по 2022 г.г., по-прежнему ожидая их постепенное снижение в период до 2024 года. Если ожидаемая цена за баррель нефти марки Brent на конец 2021 года составит 75 долларов США, то в 2024 году она снизится на 20 долларов США за баррель.
Благоприятные внешние условия будут способствовать восстановлению экономики Казахстана, несколько замедлившей свой рост с начала коронавирусной пандемии. Несмотря на положительные прогнозы, ВВП Казахстана не сможет достичь своего докризисного уровня. Базовый макроэкономический сценарий на период с 2021 по 2024 г.г. предполагает колебание роста ВВП в пределах от 3,5-3,9%.
Эксперты S&P также обратили внимание на риски и вызовы, с которыми могут столкнуться страны мира и Казахстан в ближайшее время. Несмотря на существенное снижение корреляции между карантинными мерами и потреблением, вакцинация до сих пор остается одним из ключевых факторов, влияющим на восстановление экономики. Появление новых штаммов коронавируса может привести к возобновлению новых карантинов. Свою негативную лепту на привлечение новых инвестиций вносит неопределенность, связанная с развитием пандемии.
Принимая во внимание сфокусированность мира на глобальной декарбонизации экономики стран-экспортеров нефти подвержены высокой уязвимости от различных сценариев энергоперехода в долгосрочной перспективе. Следует принимать во внимание и слабую устойчивость этих стран во время реализации своих стратегий по декарбонизации.
Роль природного газа
Инвестиционная привлекательность Китая, наблюдавшаяся с начала этого столетия, привела к существенному росту энергопотребления в этой стране. Уже начиная с 1995 года потребление нефти в Поднебесной возросло в четыре раза, а потребление природного газа – в восемнадцать раз. Несмотря на существенный технологический рывок, который совершил Китай за последнее десятилетие, и некоторое снижение объемов потребления угля, 60% электроэнергии все еще генерируется за счет этого ископаемого.
За последние 15 лет Китай стал одним из ключевых импортеров энергоресурсов из стран Центральной Азии. При этом, несмотря на это, Казахстан экспортирует бóльшую часть углеводородов в страны Европы. С другой стороны, Китай стал ключевым инвестором в Центральной Азии. Значительная часть китайских инвестиционных проектов связана с энергетическим и транспортным секторами. В 2020-2021 г.г. наблюдалось значительное снижение количества масштабных инвестиционных проектов с участием Китая.
S&P ожидает, что Китай в ближайшие годы начнет постепенно переориентирует свою экономику на внутреннее потребление. Следствием этого станет снижение темпов роста потребления энергии. Логичным будет предположение, что в результате этого процесса замедлится экспорт энергоресурсов в Китай примерно на 10-15%.
Поскольку Китай также ориентируется на декарбонизацию, страна начнет больше импортировать природный газ. Потребление природного газа будет расти ввиду меньшего углеродного следа, оставляемого при производстве электроэнергии на основе газа. Это будет на руку странам Центральной Азии, обладающим его самыми крупными запасами.
Согласно данным Евразийского банка развития, растущий спрос на природный газ начал сильно ощущаться на мировом рынке. В октябре 2021 года в Европе «голубое топливо» продавалось в 6,7 раз дороже, чем в декабре 2019 года. Ценовой всплеск объясняется холодной зимой и жарким летом в Европе, вследствие чего не удалось восстановить объемы запасов газа. Жаркое лето оказалось скудным на ветра, что отрицательно сказалось на генерации энергии за счет ветра в Европе. Возобновляемые источники энергии немного подкачали, хотя на них делается особая ставка. Форсированный переход к «зеленой» энергетике ограничил маневры для переключения с газа на уголь, которые могли бы на время сбалансировать рынок. Вероятно, достигнутый пик цен на газ будет удерживаться на исторически высоких уровнях в ближайшие месяцы, но в течение 2022 года начнет ослабевать по мере заполнения газовых хранилищ в Европе.
В течение последнего десятилетия доля экспортной выручки Казахстана от продажи природного газа в среднем составила 4,7%. Осенью 2017 года казахстанский газ начал поступать в Китай, хотя до этого момента 90% всех поставок газа приходилось на рынки Европы. Открытие альтернативного маршрута повлияло на увеличение доли Китая в экспортных газовых доходах до 58,6% в 2020 году с 0,1% в 2011 году. Соответственно, доля Европы в этой части снизилась до 22,6%.
Энергопереход по-казахстански
В краткосрочной перспективе повышение цен на газ будет оказывать значительную поддержку котировкам нефти и угля. Цена на газ, о которой упоминалось выше, оказалась эквивалентной цене на нефть в 200 долларов США за баррель. Такие метаморфозы усиливают спрос цен на нефть и удерживают ее высокие котировки. Сложно прогнозировать как поведут себя цены через пять-десять лет, но при текущих параметрах соглашения ОПЕК+ вероятность сохранения нефтяных цен в диапазоне 75-85 долларов США за баррель до середины следующего года достаточно высока.
Этот фактор является основным препятствием для успешного энергоперехода, для чего требуется существенное снижение поставок нефти на глобальном уровне. «Спрыгнуть» с нефтяной иглы получится не у всех сразу, не одномоментно и не быстро. Учитывая, что сейчас усиливаются позиции газа, который тянет за собой нефть, энергетическая перестройка может затянуться. В этой связи газовый переход может оказаться более быстрым.
Потенциально привлекательным направлением станет нефтехимия, являющаяся производной от нефти. Введение новых европейских законов, направленных на экологизацию всего и вся, сродни с шоком для экономик многих стран. Он должен быть нивелирован с помощью различных транзитных инструментов, чтобы не вызвать идеальный шторм мирового масштаба.
В этой связи S&P пересмотрело оценку отраслевых рисков для всех игроков нефтегазовой отрасли. К этому подтолкнуло наличие трудностей и неопределенности, связанных с энергетическим переходом. Они включают в себя значительное увеличение использования альтернативных источников энергии.
Новое декарбонизационное настроение со временем будет давить на нефтяные котировки. Снижение цен на нефть с повышением стоимости ее добычи приведет к снижению налоговых поступлений от нефтегазового сектора в долгосрочной перспективе. Правительства стран-экспортеров нефти будут вынуждены компенсировать это за счет повышения налоговой нагрузки на индустрию. Принимая во внимание сложные и труднодоступные месторождения нефти, Казахстану потребуется доступ к ведущим технологиям и дополнительным инвестициям. Поэтому рост добычи в Казахстане будет зависеть от участия и поддержки иностранных инвесторов, участвующих в разработке крупных нефтегазовых проектов.
Всем известно, что добываемая в Казахстане нефть отличается высокой себестоимостью. Высокая стоимость транспортировки и большие капитальные затраты значительно влияют на общую окупаемость проектов, что усложняется новыми «зелеными» трендами. Вдобавок, следует принимать во внимание старение действующих месторождений и отсутствие финансово привлекательных месторождений и новых геологических открытий в период после 2025 года. Отсутствие крупных нефтегазовых проектов, на данный момент реализуемых тремя «китами», может сыграть как положительную, так и отрицательную роль.
